Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР - Алексей Конаков

клетка живого организма «представляет собой совокупность элементарных осцилляторов-электронов, входящих в “состав” молекулы белков или нуклеиновых кислот»[922]; в общем случае электроны в молекулах осциллируют хаотично и разнофазно, однако у экстрасенсов эта осцилляция синхронизирована, и потому может излучать довольно большую мощность: «Это невидимое излучение, будучи сфазированным, может оказать довольно сильное биологическое воздействие, причем как в одном, так и в другом направлении. Что это значит? Если вы подействуете своим биополем на клетку другого человека, подведете к ней какую-то энергию, то она, в свою очередь, тоже начнет излучать. Клетки вашего организма могут воспринимать это излучение и определенным образом передавать его в центральную нервную систему. Отсюда ясна возможность диагностики руками, которую практикуют целители»[923].

Дискуссии о существовании биополя и его возможной природе продолжаются все восьмидесятые годы. Юрий Кобзарев уверен, что «физическая реальность существования биополя подтверждается рядом косвенных физических экспериментов, а также субъективными ощущениями экспериментаторов»[924]. Академик АН СССР, физиолог Павел Симонов, наоборот, считает, что «с позиций тех требований, которые предъявляются наукой, феномены биополя (тем более его “лечебных свойств”) <…> не существуют в природе»[925]. Один из столпов советской космонавтики, академик Борис Раушенбах, склонен реабилитировать термин «биополе» («Совокупность физических полей, окружающих живой объект, может обладать новыми по сравнению с каждым полем в отдельности свойствами. Эти поля могут быть промодулированы жизнедеятельностью организма. Считаю, что термином “биополе” нужно пользоваться – это разумный, удачный термин»[926]), тогда как Юрий Гуляев и Эдуард Годик заявляют: «Давайте сразу договоримся – не употреблять термин “биополе”. Мистических биополей нет, есть реальные физические поля биологических объектов. <…> В нашей лаборатории прием сигналов ведется на семи каналах – изучаются электрические поля, магнитные, радиотепловые излучения внутренних органов, инфракрасные излучения поверхности тела, оптическая хемилюминесценция, акустические сигналы, изменения химического состава среды, окружающей человека и животных»[927]. Впрочем, публику не сильно занимают академические дискуссии и тонкости лабораторных опытов; корреспондентка «Огонька», берущая интервью у руководителей Лаборатории физических методов исследования биологических объектов при ИРЭ АН СССР, прямо спрашивает о главном: «А какие болезни можно определить с помощью вашей аппаратуры?»[928], а услышав про высокую точность новых экспериментальных установок, уточняет: «То есть эти новые приборы будут лечить человека подобно экстрасенсам?»[929].

По всеобщему мнению, наука едва-едва успевает (не успевает!) за экстрасенсами; Джуна успешно врачует сотни людей «бесконтактным массажем», а лучшие ученые страны, вооруженные самой совершенной техникой, так и не могут ничего объяснить: «Эксперименты показали, что при бесконтактном массаже отдельные участки кожи разогреваются существенно сильнее. Но вот интересный вопрос… Элементарный расчет показывает, что излучаемого рукой тепла недостаточно для того, чтобы вызвать столь сильный нагрев тела. Выходит, организм, улавливая сравнительно слабый тепловой сигнал, как бы усиливает его?»[930].

Так у населения появляются новые герои – на смену космонавтам шестидесятых и йогам семидесятых приходят уникумы, занятые здоровьем уже не своих, но чужих тел.

И уникумов этих все больше.

На круглом столе в «Огоньке» отмечали, что в 1981 году в одной только Москве насчитывалось около двухсот экстрасенсов[931]; с началом же перестройки и число, и популярность подобных специалистов возрастают многократно. Владимир Сафонов ставит диагнозы по фотографиям[932], Карл Николаев помогает раскрывать преступления[933], Людмила Корабельникова ассистирует врачам в расшифровке кардиограмм[934] и ищет, используя «дальновидение», погибших во время землетрясения 1988 года в Ленинакане[935]; в том же 1988-м у Джуны выходит книга «Слушаю свои руки»[936], а Нинель Кулагина демонстрирует телекинез по Центральному телевидению[937]. Помимо героев парапсихологического НИИ-андеграунда, сделавшуюся крайне востребованной нишу заполняют и эстрадные артисты: Альберт Игнатенко рассказывает, как направляет в свои пальцы энергию, полученную из космоса[938], Валерий Авдеев лечит больных посредством методики «имаго»[939], а Тофик Дадашев помогает Гарри Каспарову во время его знаменитых шахматных матчей с Анатолием Карповым[940].

Но самый важный процесс заключается не в увеличении популярности, а в своего рода эмансипации экстрасенсов: отныне обладающие «паранормальными способностями» люди не желают встраиваться в систему советской технонауки, не желают быть элементами сложных сетей, производящих научное знание, не желают зависеть от академиков и докторов наук. Роза Кулешова была подопытным добровольцем в Институте биофизики, Джуна Давиташвили сумела выбить себе статус старшего научного сотрудника в Институте радиотехники и электроники, но эти времена давно прошли. Теперь экстрасенсы скорее напоминают изобретательных и волевых частных предпринимателей, успешно поставляющих населению СССР максимально востребованный в восьмидесятые годы товар – здоровье. При этом работа экстрасенсов осуществляется в полном соответствии с принятым в СССР в ноябре 1986 года законом «Об индивидуальной трудовой деятельности»[941]; нагревая кожу «жжением», «излечивая биополем», проводя сеансы «бесконтактного массажа», Джуна, Кулагина, Сафонов и остальные осуществляют деятельность, основанную «исключительно на личном труде».

Потрясающий рост влиятельности экстрасенсов подчеркнут знаковым событием: в декабре 1987 года Нинель Кулагина, до сих пор боявшаяся любых нападок на себя в официальной прессе, подает в суд на журнал «Человек и закон», где были опубликованы статьи «Воскрешение Дракулы, или Кто сеет мистицизм» и «От мистицизма к преступлению», порочащие, по мнению истицы, ее честь и достоинство. Московский городской суд опрашивает Юрия Кобзарева, Юрия Гуляева и других, признает в итоге правоту Кулагиной и предписывает журналу напечатать опровержение[942]. Еще одним символом идущей эмансипации окажется получение Джуной в 1989 году авторского свидетельства на «бесконтактный массаж»[943].

Увенчает этот процесс появление в публичном поле еще одного экстрасенса – уже никак не связанного с лабораторной наукой, абсолютно независимого, самостоятельно «сделавшего себя» и с легкостью обогнавшего в популярности всех предшественников – Анатолия Кашпировского. Психотерапевт из Винницы, лектор общества «Знание» и психолог сборной СССР по тяжелой атлетике, первую известность Кашпировский получил благодаря лечению энуреза у детей – он ставил им, посредством словесного внушения, «внутренний будильник»; забота о здоровье сочеталась здесь с характерной для позднего СССР заботой о детях и вызывала потрясающий отклик у публики: «У нас в стране миллионы детей и подростков страдают энурезом, то есть недержанием мочи. Сама болезнь пустячная, но сколько за нею детского горя, деформированной психики, когда ребенок становится объектом насмешек в детском саду, когда он не может поехать в пионерлагерь. А какие варварские методы “лечения” – от посрамления до лишения питья во второй половине дня, что нередко ведет к мочекаменной болезни»[944]. Всесоюзная популярность приходит к Кашпировскому в марте 1989 года, после участия в телепередаче «Взгляд»; Кашпировский дистанционно (пользуясь все тем же словесным внушением), из студии «Останкино», обезболивает находящуюся в Киеве пациентку